ВОЛГО-ДОНСКОЙ КАНАЛ : ПУТЬ ВАРВАРСТВА. Часть II
2.1 Быт советских заключенных.
Первые этапы заключенных начали прибывать на строительство в апреле-июле 1948 года. В ноябре-декабре 1948 года дополнительно прибыло еще 4 600 заключенных.
Как правило, вновь прибывшие не проходили положенную санитарную обработку, не посещали баню, не меняли белье. Многие этапы добирались до конечных пунктов по несколько суток в пыли и грязи. В результате в первых числах июля 1948 года выявлена массовая завшивленность заключенных.
Этапы с заключенными прибывали в течение всего 1949 года. Мест для их размещения не было. Это приводило к уплотнительным заселениям заключенных в бараки. Подобное положение приводило к полной антисанитарии и к болезням, которые распространяются в ситуациях, когда человек не имеет возможности следить за личной гигиеной. Например, очень широко была распространена завшивленность, венерические болезни, болезни зубов и дёсен, кожные инфекции и иные отвратительные болезни.
По прибытии заключенные часто оставались без жилья. Заключенные размещались в палатках, в вагончиках, в землянках. Сохранились сведения, что часто «жилплощадь» заключенного составляла примерно 1 квадратный метр (Н.Н. Смирнов «Тайны Волгодонстроя (1948-1952). Бараки для заключенных строили по остаточному принципу, т.к. все строительные материалы шли на объекты строительства Волго-Дона.
Санитарная обработка вновь прибывших заключенных проводилась крайне редко.
Бытовая неустроенность заключенных совершенно не волновала руководство лагерей Волго-Дона.
Главная задачей руководства было выполнение плана строительства.
При невыполнении плана строительства для руководства лагеря существовала возможность попасть в жернова сталинского недовольства и сесть (условно говоря) в тот же лагерь, в котором еще вчера был начальником. А в лагере зеки уже бы позаботились о том, чтобы «светлая память» о вчерашнем «начальничке» навсегда осталась в сердцах лагерного люда…
Стремясь выполнить план производства любой ценой, лагерное начальство всех способных к труду заключенных направляло на производство.
Потогонный метод исполнения плана перешел на строительство Волго-Дона из опыта возведения ГЭС 1930-х годов. В те годы труд заключенных был бесплатным (т.е. без заработной платы), заключенные работали за пайку (баланду).
Баланда - лагерная пища, как правило, очень низкого вкусового качества и калорийности уровня физической выживаемости. Причем количество пайки зависело от процента выполнения дневной нормы. Сделал меньше нормы – получил пайки меньше, сделал больше – получил больше. Но, поскольку базовая норма пайки была настолько незначительной, то и эта пища не восполняла затраченных биологических ресурсов человека, что приводило к массовой гибели заключенных. Особенно массовой гибель была на строительстве Волжского каскада ГЭС в 1930-х годах (см Олег Игорев «Волга впадает в коммунизм»).
2.2. Послабления лагерных бытовых условий заключенных к началу 1950-х годов.
К середине 1940-х годов НКВД провёл экономический анализ деятельности предприятий, находившихся в сфере ответственности ГУЛАГа. Результаты анализа показали экономическую неэффективность большинства лагерей, в результате чего лагеря получали большие дотации из государственного бюджета СССР.
К концу 1940-х началу 1950-х технологии производства стали усложняться. Потребовались квалифицированные кадры с должным отношением к труду и к орудиям производства.
Эти обстоятельства привели к изменению подхода к заключенным, особенно к квалифицированным специалистам.
Квалифицированным специалистам – заключенным стали платить зарплату. Этих заключенных стали назначать на руководящие должности среднего звена, а также стали переводить в положение «расконвоированных». Этот статус предоставлял возможностью поселения за пределами лагеря в арендованном жилье, но под обязательным строим контролем за частной жизнью заключенного со стороны администрации лагеря.
Разумеется, что в случае малейших нарушения норм послаблений (например, незначительное опоздание в лагерь ко времени проверок) заключенный лишался статуса расконвоированного и возвращался обратно в лагерь.
Все вышеуказанные меры послаблений в современном мире широко используются в пенитенциарных системах многих стран для того, чтобы заключенный не чувствовал себя бесповоротно отверженным от нормального уклада жизни свободного общества.
Но в советском ГУЛАГе послабления вводились отнюдь не с целью заботы о человеке, а исключительно по причине того, что руководство НКВД (МВД) наконец-то осознало причины неэффективности подневольного (по сути – рабского) труда заключенных. То есть заключенного по-прежнему рассматривали исключительно как производственную единицу. Возможно предположить, что, если бы технологии производства не усложнялись, то рабство в системе ГУЛАГа процветало бы и далее.
На новую систему мотивации заключенных Волго-Дона перевели с 1-го октября 1949 года.
Но основная масса зеков по-прежнему работала "спустя рукава". Ментальность ГУЛАГа дала себя знать: одни заключенные не надеялись выйти из лагеря живыми, другие не желали работать на советскую власть по политическим мотивам (например, бывшие военнослужащие антисоветских формирований, бывшие «остовцы»), третьи были просто бандитами и не работали принципиально. Уголовники обкрадывали других заключенных, отнимали у них продукты, зарплату, а также избивали их до полусмерти с целью подчинения бандитскому окружению.
2.3. Смертность заключенных.
Как отмечалось выше, источниковая база по Волго-Дону очень узкая. В исследованиях, с которыми автору настоящих строк удалось ознакомиться, неоднократно отмечается, что в архивных документах не удалось обнаружить сводных ведомостей о смертности заключенных.
Однако, если судить по условиям быта и работы заключенных, то можно сделать предположение, что уровень смертности был очень высокий. Люди гибли и получали тяжелые травмы на производстве из-за нарушения правил безопасности, умирали от различных простудных и инфекционных заболеваний.
Из воспоминаний Михая Урсоя, участника строительства канала:
«В 1947 году советские власти снова арестовали меня, на этот раз угрожая мне расстрелом, если я откажусь служить в армии. Но вместо расстрела они посадили меня на два месяца в одиночную камеру, после чего послали в трудовой лагерь на строительство Волго-Донского канала. Работать там было очень опасно, многие гибли. Однажды произошел несчастный случай, в результате которого погибло много людей. Я едва избежал их участи. После этого меня отправили домой в Молдавию».
По данным местных жителей (очевидцев тех событий) в каждом строительном районе имелось кладбище заключенных с безымянными могилами.
Смертность от антисанитарии была не меньше, чем от производственных травм.
Если в лагере появлялись заболевшие брюшным тифом, дизентерией, гепатитом, то немедленно объявлялся карантин, особый санитарный режим. Меры по устранению очага инфекции были действенны и эффективны, однако носили эпизодический характер. После ликвидации инфекции постоянный санитарный надзор прекращался, все приходило в упадок до следующей вспышки.
Таким образом можно предположить, что процент смертности заключенных, который встречается в официальных отчетах (0,02-0,03%), был явно занижен и не соответствовал истинному положению дел.
О причинах, по которым официальная статистика занижала смертность, можно только догадываться.
Наиболее вероятной версией является следующая: лагерная система ГУЛАГа получала централизованное ресурсное обеспечение в расчете «на одного заключенного», поэтому реальную смертность выгодно было скрывать.
Сокрытие фактической смертности давало возможность, с одной стороны, получать повышенное централизованное ресурсное обеспечение, а с другой стороны - предоставить вышестоящему начальству положительную отчетность о смертности, что обеспечивало разного рода поощрения руководству лагеря.
Фальсификацию отчетности сопровождал процесс освобождения безнадежно больных заключенных из лагеря с составлением соответствующего Акта («сактированные заключенные»). По сути таких заключенных отпускали «на волю» умирать за воротами лагеря.
Как правило, эти заключенные умирали очень быстро: от слабости и холода – не доезжали до станции отправки, от заворот кишок – от переедания «на воле», от небольшой дозы алкоголя на фоне истощенного организма, и так далее и тому подобное.
Однако статистическая отчетность, предоставляемая лагерным начальством в вышестоящие инстанции, показывала весьма благоприятную картину смертности.
В наше время такими статистическими данными пользуются исследователи просоветского толка «доказывая», что, дескать, жизнь лагерях была, конечно, тяжелой, но не такой уж ужасной, как пишут об этом «демократы» и разного рода «либералы».
Даже более того.
Современные ветераны ИТЛ НКВД СССР, утверждают, что в лагерях у заключенных воспитывались положительные качества человека, а в самих лагерях процветали лучшие трудовые традиции социализма.
Вот пример.
«В Соликамском отделе ГУ ФСИН РФ по Пермскому краю отметили 75-летие Усольлага - одного из первых лагерей системы ГУЛАГ. В январе 1938 года в Усольском ИТЛ НКВД СССР были заложены традиции, которые имеют ценность и в нынешнее время. Это верность Родине, взаимовыручка, уважение к ветеранам. Усольлаг это тысячи километров дорог, сотни лесных поселков, более 60 тыс. сотрудников, рабочих и служащих, трудившихся на протяжении 75 лет, это школы, детсады, клубы. В какое лихолетье был образован Усольский ИТЛ, через сколько тяжких испытаний прошел! Какое мужество за это время проявили его руководители, аттестованный и вольнонаемный состав, чтобы учреждение встало на ноги и успешно решало производственные и социальные задачи", - поделился воспоминаниями заместитель председателя краевого совета ветеранов ГУФСИН России по Пермскому краю Сергей Ерофеев» (Михаил Наконечный «Праздник Людоедов», «Псковская губерния» № 5(627), 06.02.2013).
Однако вернемся к строительству Волго-Дона.
От полученных на стройке болезней умирали не только заключенные, но и вольнонаемные рабочие. Однако учет этих смертей не велся вообще.
Периодически в лагерях Волгодонстроя вспыхивали желудочно-кишечные инфекции. Некоторые инфекции заносились с прибытием очередного этапа, который, не пройдя карантин по халатности начальства, вливался в ряды здоровых заключенных.
После неоднократных распоряжений различных медицинских комиссий больных венерическими заболеваниями изолировали в первый лагерный участок Береславского района, а больных туберкулезом – в Ильевское лагерное подразделение.
Мужская и женские зоны находились в антисанитарном состоянии.
Зоны были загрязнены разными отбросами, мусором и фекалиями, вблизи пищеблока была гора отходов и мусора, остатки пищи, помои. Уборные не очищались и не хлорировались, мусорных ящиков не было.
Стены и потолки бараков промерзали, осыпались, печи дымили, в помещении стояла температура 9-13 по Цельсию.
Питьевой воды не было, не хватало столов, табуретов, тумбочек, сушилки были разрушены и не выполняли своей функции, умывальники были ржавые, комнат для хранения личных вещей не было. Все подсобные помещения превращались в уборные.
Для помывки мужского и женского контингента была всего одна баня с крайне низкой пропускной способностью – всего 25 человек в час. График санобработки не соблюдался. Заключенные не мылись более месяца, что приводило к завшивленности.
После помывки одевались в грязное белье, пропущенное через дезинфекционную камеру. При проверке прачечных часто оказывалось, что они не имели в должном объеме ни дров, ни воды, ни мыла. Везде была грязь, стояла низкая температура.
Это был своеобразный «Первый круг» ада, в котором жили «строители коммунизма», низведенные до скотского состояния советской системой наказания.
«Вторым кругом» был пищеблок.
Санитарное состояние пищеблока было неудовлетворительным: вытяжная вентиляция не работала, на кухне скапливались пары, сырость, грязь, слякоть, с потолков и стен стекала вода.
Поварской состав работал без спецодежды, в грязном обмундировании и головных уборах, медицинский осмотр не проходил и на бациллоносительство не обследовался.
В подсобных помещениях стояли грязь и вонь. Посуда не дезинфицировалась, была скользкой от жира и имела следы несмытой пищи.
Продукты выдавались доброкачественные, но само приготовление пищи было отвратительным. Например, был зафиксирован случай халатности при приготовлении первого блюда (щей). При снятии пробы щи имели горький вкус, в них попадались мелкие кости разваренной рыбы.
Горячей пищей заключенных кормили нерегулярно, были случаи совмещения приемов пищи, когда одновременно выдавали и обед-ужин, и ужин-завтрак.
Посуды не хватало. Заключенные по несколько часов ждали своей очереди на получение пищи.
В женскую зону пища завозилась в необорудованных деревянных кадках, с большими перебоями. Так, завтрак выдавался в 12-14 часов, обед в 19-20, а ужин – иногда в 2 часа ночи. Из-за отсутствия термосов люди, работающие на объектах, горячую пищу не получали.
Таким образом, жизнь и быт заключенных на стройке Волго-Дона были превращены в ад, существовавший в течение всех лет от начала и до окончания строительства.
Читателю после приведения подобных фактов станет совершенно ясно, что официальная смертность заключенных на фоне изнуряющего труда и нечеловеческих бытовых условий была очень высокой и выходила далеко за рамки официальных показателей 0,02-0,03%.
Однако все советские СМИ, начиная от центральных, местных и кончая ведомственными (например, «Сталинская стройка»), писали о беспримерном трудовом подвиге работников Волго-Дона.
Советская система цинизма в отношении людей не знала границ.
Современные советославы подхватили эстафету цинизма. Для них и сегодня страдания людей не имеют совершенно никакого значения. Как и в сталинские времена они заворожены масштабами и результатами строительства Волго-Донского канала.
При таком отношении к прошлому это прошлое может вернуться в еще более страшном виде.
Подобно снежному кому по голове.
Только ком может быть далеко не снежный.
Ведь по голове могут бить те, кто сегодня верит в россказни ветеранов ИТЛ НКВД СССР…
(Продолжение следует)