70 лет назад закончилась трагедия войск 2-й ударной армии Волховского фронта
1 июня 1942 года противник закрыл единственный «коридор» в районе Мясного Бора, перерезал армейские коммуникации и линии снабжения. 8 дивизий и 6 бригад (по разным оценкам, от 25 до 40 тысяч человек) оказались в окружении. Вскоре в войсках появились случаи людоедства, несмотря на то, что людоедов расстреливали на месте. Быстро иссякали медикаменты и перевязочные средства. Санкция Сталина на прорыв 2-й ударной армии последовала лишь 8 июня. После 10–11 июня отдельные командиры на свой страх и риск создавали группы прорыва и пытались выходить из окружения самостоятельно.
В середине месяца армия агонизировала. С 12 по 18 июня бойцы и командиры получали по 400 грамм конины и 100 грамм сухарей, затем суточный паек составлял всего 5 грамм горохового концентрата и 10–50 грамм сухарей. Был прорван правый фланг и центр последнего рубежа обороны 92-й стрелковой дивизии по реке Кересть. Здесь остатки дивизии полковника Фаддея Жильцова прикрывали отвод частей с прежних участков и их сосредоточение для попытки прорыва. С целью удержания арьергардом позиции на Керести командарм генерал-лейтенант Андрей Власов приказал создать боевые группы из военнослужащих тыла и технических частей, оставшихся без материальной части.
19 июня продовольствие закончилось. Авиация фронта не доставила в «котел» ни грамма. Отдельные транспортные самолеты беспощадно сбивались немцами на глазах окруженных. 20 июня командарм сформировал из артиллеристов и бойцов 3-го гвардейского полка 4-й гвардейской дивизии ударную группу (800 штыков). Группа атаковала навстречу войскам 59-й армии. В результате ожесточенных боев вечером 21 июня в районе Северной дороги удалось пробить и затем немного расширить узкий «коридор», связавший окруженных с Волховским фронтом. Но километровый «коридор» простреливался насквозь, и превратился в настоящую «дорогу смерти». К 21 июня в частях 2-й ударной почти иссякли боеприпасы. За сутки через «коридор» вышли около шести тысяч изможденных бойцов и командиров. 21 июня по приказу из штаба фронта началось уничтожение бесполезной техники. В тот же день Власов отправил на передовую последние две роты охраны штаба.
23 июня противник перешел Кересть и внезапно прорвался к армейскому штабу, располагавшемуся на горке у Дровяной Поляны. Атаку немцев отбила рота Особого отдела НКВД и дала возможность военнослужащим армейского управления отойти к реке Глушица. К тому времени расположение войск простреливалось вражеской артиллерией на всю глубину, бомбардировкой с воздуха был уничтожен армейский узел связи и утрачена последняя приемная площадка, на которую еще сбрасывались редкие грузы. Мобильные группы немецкой пехоты активно проникали в тылы и боевые порядки советских войск, их оборона распадалась на изолированные очаги сопротивления. По образному замечанию историка Бориса Гаврилова, «территория в районе Мясного Бора представляла собой огнедышащий кратер». Немцы начали уничтожать агонизировавшую армию по частям. Ни у Власова, ни у Военного совета армии не было ни резервов, ни возможностей, чтобы предотвратить неизбежную катастрофу. Все силы и ресурсы для активного сопротивления командование 2-й ударной давно исчерпало. Кроме того, Мерецков по радио предупредил Власова о том, что фронт предпринимает последнее усилие для обеспечения выхода остатков армии из окружения.
Последнее. А что потом?...
Во второй половине дня 24 июня немцы впервые перекрыли спасительный «коридор». Узнав об этом, Власов и Военный совет отдали через делегатов приказ: все, кто способен, не теряя времени должны выходить из окружения самостоятельно, мелкими группами. Вечером бойцам 59-й армии, упорно атаковавшим извне, вновь удалось открыть узкую горловину, на этот раз — шириной не более двухсот пятидесяти метров. В 19. 45. командарм Власов, начальник армейского штаба полковник Павел Виноградов и член Военного совета дивизионный комиссар Иван Зуев отправили в Генеральный штаб Красной армии и в Военный совет Волховского фронта последнюю радиограмму: «Всеми наличными средствами войск армии прорываемся с рубежа западного берега реки Полисть на восток, вдоль дорог и севернее узкоколейки. Начало атаки в 22 часа 30 минут. Прошу содействовать с востока живой силой, танками и артиллерией 52-й и 59-й армий и прикрыть авиацией войска с 3 часов 00 минут». На последних словах передача оборвалась.
В той обстановке, которая реально сложилась 23–24 июня для обреченной армии и ее командования, в условиях абсолютного превосходства противника и исчерпания сил для продолжения вооруженной борьбы, в обстановке глубокого вклинения врага в боевые порядки и тылы воинских частей, сохранить управление войсками на оперативном уровне не смог бы никто. 24 июня Власов и Военный совет приказали не терять времени и пробиваться из «котла» мелкими группами. Благодаря приказу, в те же сутки из района Мясного Бора вышла основная часть спасшихся окруженцев (6–7 тыс. человек вместе с вывезенными больными и ранеными). До утра 25 июня к своим прорвались остатки 1240-го полка 372-й стрелковой дивизии, бойцы 176-го стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии, медсанрота 59-й стрелковой бригады, группы военнослужащих 57-й и 23-й стрелковых бригад, 382-й стрелковой дивизии, 1102-го полка 327-й стрелковой дивизии и других разбитых частей. Но в тот же роковой день в 9. 30. противник окончательно перекрыл символический «коридор». Поэтому несколько следующих суток из окружения просачивались лишь мелкие группы и одиночки.
Всего к 29 июня из «котла» выбрались около девяти тысяч полуживых людей.
Интересно, что более 50 % из них составили раненые и больные —примерно 5,5 тыс. бойцов и командиров. Означают ли приведенные цифры тот возможный факт, что командарм и Военный совет приказывали эвакуировать в первую очередь госпиталя и санитарные пункты, хотя бы те, которые было реально в создавшейся ситуации?.. Затем с 1 по 10 июля вырвались 156 бойцов и командиров, а впоследствии до ноября — еще около ста человек. Всего с мая по ноябрь из Мясного Бора вышли 16 тыс. военнослужащих (в том числе более 9 тыс. — за период с 19 по 28 июня). Суммарное количество погибших советских военнослужащих за время Любанских боев в первом полугодии 1942 года оценивается специалистами в 156–158 тыс. человек.
А как могла сложиться судьба тысяч людей, все-таки чудом спасшихся из Волховского ада, если бы вместо приказа о самостоятельном прорыве 24 июня Власов, Виноградов и Зуев продолжали жить иллюзиями, играть в «командование» и в «организованное управление» еле живыми доходягами, оставшимися без продовольствия, медикаментов и боеприпасов?.. Сам командарм мог улететь на «Большую землю», пока сохранялась последняя взлетно-посадочная полоса у Новой Керести. Однако Власов остался в погибавшей армии.
Но это уже совсем другая история.
Фотографии Георга Гундлаха